«Орел» в походе и в бою. Воспоминания и донесения участников Русско-японской войны на море в 1904–1905 годах - Коллектив авторов

ограничил угол возвышения орудия, так что орудие могло действовать только на 30 кабельт[овых]. Осколками снаряда убить один человек прислуги, ранило легко 3-х, в том числе артиллерийского кондуктора Расторгуева и башенного старшину. Оба они остались в строю. Кроме того, в вертикальную броню стола попал 12-дюйм[овый] снаряд. Башня испытала сильное сотрясение, но продолжала действовать.

В мамеринец[275] и в вертикальную броню правой кормовой 6-дюймов[ой] башни попало два 6-дюйм[овых] снаряда. Вторым снарядом башня была заклинена снаружи в мамеринец, но башенный командир – мичман [А.Д.] Бубнов, с прислугой башни, выйдя из нее, очистили мамеринец, который заклинило застрявшим осколком снаряда. Мичман [А.Д.] Бубнов при этом получил рану в руку, но вернулся в башню и продолжал ею командовать. Вслед за этим через амбразуру башни влетели осколки разорвавшегося снаружи снаряда и тяжело ранили мичмана [А.Д.] Бубнова в ногу, после чего он вышел из строя.

В боевую рубку было три попадания 6-дюйм[овыми] снарядами ниже прорези, не причинив вреда. Осколками рубку осыпало непрерывно от рвущихся поблизости снарядов. В прорезь залетало много осколков, особенно мелких, осыпавших стоящих в рубке. 8-дюймовый снаряд, рикошетируя от воды, на излете ударил с левой стороны в прорезь боевой рубки. Разрывом снаряда и его осколками разбило дальномер Барра и Струда, испортило боевые указатели и помяло многие переговорные трубы, повредило компас и штурвал.

Одновременно с этим были выведены из строя: младш[ий] штурм[ан] лейтенант [Л.В.] Ларионов, стоявший на определении расстояний; он получил рану в лоб с повреждением кости и был отправлен на перевязку; тогда же был выведен из строя старш[ий] минный офицер лейтенант [И.В.] Никанов, получивший сильную контузию головы и поранение глаза. Все, находившиеся в рубке, пострадали более или менее, но остались в строю. Командир судна – капитан 1 р[анга Н.В.] Юнг был ранен в голову, а я в лицо. Старш[ий] артиллерийский офицер – лейтенант [Ф.П.] Шамшев – в голову. Ввиду порчи боевых указателей и разбития дальномера, перешли на групповой огонь. Пытались руководить пристройкой из боевой рубки, но передача расстояний и приказаний по переговорным трубам затруднялась шумом и грохотом стрельбы и разрывавшихся снарядов. В каждой группе групповой командир стал давать расстояние сам. В скором времени в рубке, залетевшими осколками, были ранены: командир капитан 1 р[анга Н.В.] Юнг – в руку, а лейт[енант Ф.П.] Шамшев – в живот. Оба остались в строю.

Наша эскадра, продолжая склоняться вправо, легла почти на зюйд. В это время «Кн[язь] Суворов», без грот-мачты и задней дымовой трубы, с половиною фок-мачты, с разрушенной кормовой 12-дюймов[ой] башней, с громадным пожаром на шканцах и шкафуте, по-видимому, успевший уже исправить свои повреждения и шедший на ост, прошел за нашей колонной и вышел на ее левую сторону. Неприятель же, разойдясь с нами, снова повернул вправо вдруг и, выстроившись в прежний строй, имея «Миказа» головным, догонял нас слева, идя параллельным курсом. За броненосцами шли броненосные крейсера, между ними не хватало одного крейсера «Токива», выведенного из строя, вероятно, нашим огнем.

Увидав «Кн[язя] Суворова», неприятель сосредоточил на нем огонь. «Бородино», видя это, снова лег на ост, и наша колонна приблизилась к «Кн[язю] Суворову», отвечая с возможной энергией на огонь неприятеля. «Бородино», пройдя мимо «Кн[язя] Суворова», оставил его с левого борта; «Кн[язь] Суворов» быстро отстал, и мы снова легли в зюйд-остовую четверть, продолжая вести бой с неприятельской броненосной эскадрой, обгонявшей нашу колонну. Около 4-х ч[асов] изменили курс на зюйд и приблизились к нашим транспортам и крейсерам, сильно страдавшим от огня неприятельских крейсеров, бывших у них справа. Справа же шли и неприятельские броненосные крейсера, вероятно, обошедшие нашу колонну с тылу. Неприятельские же броненосцы, обогнав нас, скрылись во мгле. Был открыт огонь из орудий правого борта и 12-дюймов[ых] башен по неприятельским броненосным крейсерам, бывшим у нас на правом траверзе, в расстоянии 40 кабельтов[ых]. Мы не могли использовать наших скорострельных орудий, [так как] наши транспорты и крейсера, бывшие между нами и неприятелем, иногда нам мешали стрелять. В это время броненосец «Кн[язь] Суворов», уже без труб и без мачт, со сплошным пожаром от носовой до кормовой 12-дюймовой башни, прорезал наш строй справа на лево позади броненосца «Наварин» и перешел на левую от нас сторону. Мы снова легли в остовом направлении. В это время на «Кн[язь] Суворов» производилась атака неприятельскими миноносцами. С «Орла» был открыт огонь всем левым бортом (кроме 12-дюйм[овых] башен, которые продолжали действовать на правый борт, по неприятельским крейсерам) сегментными снарядами по показавшимся миноносцам. Миноносцы, не выдержав огня, отошли, а слева из мглы снова показались неприятельские броненосцы. С левого борта и из 12-дюймов[ых] был возобновлен по ним огонь, между тем как орудия правого борта продолжали действовать по крейсерам.

Около этого времени броненосец «Сисой Великий», с сильным пожаром в батарее и легким креном на правый борт, вышел из строя вправо, а в кильватер «Орлу» вступил броненосец «Наварин». Склонившись вправо, почти на зюйд, мы продолжали сражаться с неприятелем на параллельных курсах, но около 4 ч[асов] 40 м[инут] потеряли его из виду из-за дыма и мглы.

За промежуток боя от 3 до 5 час[ов] личный состав броненосца понес особенно чувствительный урон. В 3 час [а] командир тяжело был ранен осколками в руку и бок, при разрыве снаряда вблизи просвета рубки. Лейтенант [В.А.] Саткевич был сильно контужен в голову и потерял сознание. Ординарец командира, осколками снаряда в голову, был убит. Командира снесли в операционный пункт. Во время спуска по трапам командир был смертельно ранен большим осколком снаряда, разорвавшегося на шканцах. Осколок прошел через спину и вышел в бок, задержавшись под кожей. Командир оставался почти все время без сознания. Лейтенант [В.А.] Саткевич был доставлен без сознания в операционный пункт. Я, сильно оглушенный и контуженный в голову, раненый 6-ю мелкими осколками, принял управление кораблем. Кроме меня в боевой рубке оставался из всех, бывших там ранее, один лейтен[ант Ф.П.] Шамшев. В это время вокруг боевой рубки начался целый ряд пожаров. Загорелись койки, подвязанные под свес крыши боевой рубки для задержания осколков. Мне и двум нижним чинам пришлось ножами обрезать сезни[276], их поддерживавшие, и выкидывать горящие койки с мостика на срез. Затем загорелись бухты резиновых переговорных шлангов, служивших для голосовой передачи приказаний на верхние мостики, сложенные позади рубки у фок-мачты в укрытом месте между двумя 47-мм элеваторами. Там же были сложены ящики с 47-мм патронами, которые начали взрываться.

Так как людей свободных не было, мне пришлось самому с матросом горнистом Болесто поспешить выбросить горящие шланги за